Интервью с Мишей и Ксюшей:

— Я Миша и я трудоголик. Хотя нет… Мне кажется, я абсолютно счастливый человек. Максимально счастливый, какой только может быть. И всё это благодаря семейной жизни.

— Я Ксюша и я… Я всегда верю в лучшее. И очень… Я очень люблю людей, наблюдать за ними.

Мише тридцать девять, Ксюше тридцать три; они женаты с 2019 года. Мы беседовали с нашими героями об их взглядах на политику, веру, вопросы толерантности и свободы воли человека.


Важные вещи

Чтобы познакомиться поближе, до начала интервью мы попросили героев рассказать о вещах, которые им дороги. Это предметы, которые они создали вместе, любимые общие вещи или то, что напоминает им друг о друге.

После того, как герои рассказали о себе и о важных для себя вещах, мы спросили их о том, как часто их взгляды на те или иные темы сталкиваются.

Cвобода выбора

Миша: Какое может быть столкновение по поводу моих правильных взглядов? [Смеётся]
Ксюша: Ну, например, про твоё отношение к либеральным ценностям.
Миша: А что такое либеральные ценности?
Ксюша: Свобода выбора человека.

Миша: У меня отличное, отличное отношение к свободе выбора человека! Я постоянно его демонстрирую. Я просто не совсем терпеливо отношусь к декларации свободы выбора, заявлениям о том, что «это же выбор», «это не выбор». Надо не говорить о том, выбор это или не выбор, а делать его. И давать возможность делать его другим. Когда ты любишь подекларировать, сказать, что там «вот, это же человек сам выбрал», я так, несколько осуждающе хмыкаю. Но я хмыкаю не по поводу выбора человека, а по поводу того, что вопрос наличия или отсутствия у человека свободы выбора вообще не стоит для меня. Это и так понятно, точно так же, как дыхание.

Ксюша: [обернувшись к Мише] Ты не признаёшь за людьми права на ошибку!

Миша: Я абсолютно признаю право на ошибку, на неправильный выбор. Но выбор — это когда человек осведомлён, всё взвесил, но принял решение действовать по-другому. А когда человек дурак и не понимает, что будет дальше, просто в силу зашоренности восприятия — это даже не выбор вообще.

Ксюша: В общем, я считаю, что ничего никому не должен. У каждого есть право на ошибку. И я считаю, что человек имеет право делать всё, что заблагорассудится. Его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека.
И для меня долг – это какое-то… Обязанность, груз, ответственность, принуждение и что-то отрицательное. То есть, для меня слово «долг» несёт скорее негативное значение, чем позитивное.

Миша: Долг для меня — это когда убеждения человека диктуют его поведение и отношение к каким-то явлениям. Например, если офицер дает приказ, долг рядового состава этот приказ выполнить, он обязан это сделать. Ему… Ничего нету физического в мире, что его заставит этот приказ выполнить, если он этого не хочет, но желания значительно дальше стоят относительно долга. И в этом, в этом есть свобода этого самого рядового. Когда он пойдет и загрызёт глотку какому-нибудь фашисту, это не он совершил убийство, это армия нанесла какие-то потери врагу, в этом нет его личного… В этом есть… Отсутствие личной ответственности. Когда ты делаешь то, что должен, это освобождает тебя, у меня такая позиция. Долг — это когда ты в силу своих убеждений можешь действовать только так, и никак иначе.

Ксюша: Есть такой острый угол, который я стараюсь при Мише не затрагивать. Это ЛГБТ. Я вот всячески френдли. Я считаю, что у человека есть… Я вообще не провожу никаких различий между отношениями, кто там в паре, будь это отношения гомосексуальные, гетеросексуальные, там, разные-разные. Это же всё люди.

Миша: Мне абсолютно наплевать на то, какая у человека ориентация! Я возражаю против комьюнити. Потому что давайте устраивать парады этих, знаешь, дальтоников, например.

Ксюша: Подожди, подожди. Когда ты видел двух целующихся в метро девушек, ты был на пике гнева.

Миша: Ничего подобного, мне наплевать на целующихся девушек. Меня бесит, когда этих целующихся девушек я — лично я — раздражаю. Вот если я кого-то целую, то совершенно не жду ни от кого ничего, мне наплевать на других. Но вот эти конкретные две целующиеся девушки в вагоне — по ним было невооруженным чувством видно, органом эмпатии чувствовалось, что лично я их бешу, как бог знает кто.

Ксюша: Всё было замечательно, это ты весь изворчался.

Миша: Ничего, ничего замечательного, я совершенно не изворчался. Смысл в том, что это не… Не осознанный выбор человека. Это как социальный протест, это как я по молодости ходил в футболке «Алиса». Вот что для этих девушек это ЛГБТ. Это другие люди придумали за них, а они в силу скудоумия просто идут, как бараны, за этими идеями, вредными идеями, с моей точки зрения. Вредными! Это не вопрос девушек. Дело в том, что коммьюнити и все ЛГБТ-прайды — это стадо баранов вышло на пастбище. Вот о чем я говорю. Когда у человека какие-то проблемы с ориентацией, это одно. Вспомним Алана Тьюринга: жаль мужика, отличный математик, один из величайших умов XX века. У него были проблемы с ориентацией, так его нахрен отравили химической кастрацией, превратили вообще там в овощ почти. Ну вот, и что? Я как относился к нему с огромным уважением, так и отношусь. Причем тут ЛГБТ? Явление этого сообщества меня раздражает, те люди, которые придумывают эти сообщества. Вот с этими людьми мы не договоримся. А если, допустим, у людей проблемы с ориентацией, то бывает, никаких у меня нет к ним претензий, никаких.

Ксюша: Наверное, меня бы смутили гей-парады в представлении нашего «Первого канала», грубо говоря. Мне кажется, российское общество ещё не готово к таким открытым демонстрациям других взаимоотношений. Но я считаю, что у нас в России было бы здорово разрешить гей-браки. По-моему, это необходимо с юридической точки зрения. Но при этом понимаю, что если мы придём к усыновлению, то пока ещё рано, общество не готово.

Миша: Ну, в принципе, я не возражаю против возможностей, человек должен иметь возможность [в случае смерти] оставить своё имущество кому угодно. [Ксюша кивает]. Но мне представляется, что от реально важных проблем общество пытаются отвлечь чрезмерным вниманием именно к этой теме, вот в чем дело.

Ксюша: Мне кажется, объединяет нас понятие семьи как чего-то очень важного и цельного – того, что дает не только ощущение комфорта внутреннего, но и какие-то силы для того, чтобы делать… Вообще вот понятие семьи как не ячейки общества, а чего-то такого очень большого, теплого и приятного. Что нас с тобой ещё объединяет?

Миша: Я считаю, что основная причина нашего семейного счастья — не побоюсь этого слова – заключается в том, что наши тараканы бегут в одну сторону. У нас на самом деле с Ксюшей очень, очень похожие ценности. И отношение к семье, и отношение к родителям, пусть у Ксюши развиты отношения очень тёплые с родными, а я этого лишён по ряду причин. Вот. У нас очень похожие взгляды, и Ксюша может сколько угодно говорить про то, что она за либеральные ценности, но по-моему она придерживается патриархальных ценностей, и меня это очень сильно устраивает. Это первое.
И второе… Вот, есть такой фактор — неоправдавшиеся ожидания. Когда кто-то делает что-то или говорит какую-то вещь, но не получает ожидаемой поддержки от мужа или жены. Этот эффект и разрушает большинство семей, по крайней мере по оценкам специалистов в этой области. Вот у нас с Ксюшей этого, слава богу, нет. Объем поддержки, которую лично я получаю, беспрецедентен, у меня такого никогда в жизни не было, поэтому я и считаю себя самым счастливым человеком. И смею надеяться, что я тоже не вызываю ощущение неоправданных ожиданий в семье. Думаю, что это нас и объединяет. Если угодно, это одна из тех скреп… Ну только нормальных скреп. Дезавуировано слово «скрепы»!

Ксюша: Я абсолютно согласна. Я считаю, что очень во многом нас объединяет, что, действительно, у нас есть схожий жизненный опыт: некоторые сложности, которые мы пережили в жизни, очень одинаковы, и мне многое не нужно Мише объяснять. Он просто чувствует и знает, что когда сказать или чего не говорить. Даже если я поддаюсь порыву эмоций, он принимает мою повышенную эмоциональность, хотя я бы, наверное, сама себя в некоторых моментах убила.
И самое хорошее, что мы действительно можем просто помолчать, и при этом провести диалог. И мне очень нравится, что мы все внутренние проблемы, которые возникают, можем обговорить.